С каждым шагом вес парня всё больше ложился мне на плечи. Скосив глаза, я увидела, что поток крови, сочащийся сквозь его прижатые к боку пальцы, залил его мокрую штанину, босую ступню, и оставляет странные одноногие отпечатки, отмечая красным пунктиром наш путь.

В какой-то момент мы остановились и измученный, скелетоподобный Харви помог усадить Рика на пол, возле стены. Я слышала треск сминаемого пластика бутылки, бульканье, тихие голоса, наверное, наш проводник делился водой с товарищами. Может, я и хотела бы посмотреть на них, но мне жалко было отвлекаться от Рика и терять время, потому что время у него явно, заканчивалось...

– Эй, где маячок Ивлина? – слышу я голос Харви и, не глядя, протягиваю в его сторону руку, чтобы он снял браслет.

Чужие пальцы ловко что-то нажимают и керамлитовая змейка, как настоящая змея, соскальзывает с моего запястья.

– У вас тоже всё железо при Переходе исчезло? – с усилием интересуется Рик.

– Ага, остались только пластик и керамлит. Да ещё, у Дэна, деревянный значок Всевышнего...

– Скажи об этом Генералу, Харви. Да? Нам бы, хоть, ножи из керамлита... Или шокеры... Против крыс...

– Вы тоже встретили крыс? Ребят покусали, твари...

– И ещё, Харви, скажи Профессору – рыба... Бесплатная рыба... Она облегчает Переход... Чуждый белок... Я управлял Переходом...

– Бредит?

Харви присел возле нас и с тревогой взглянул Рику в лицо, а потом на бок. Я вдруг поняла, что он тоже молодой парень, вряд ли старше, чем Рик и что двигается он давно через силу, на одних нервах.

– Давайте загружаться, остальных я перетащил. Скорее!

Рамка Перехода представляла собой... хм... странную конструкцию. Очевидно, здесь раньше была ванная комната. И когда потолок обвалился, бетонное перекрытие с погнутыми узлами арматуры просело одним концом, почти достав до широкого края разбитой ванны-джакузи. Внутрь были уложены слабо шевелящиеся тела в грязном камуфляже, четыре? Шесть? А сверху, на них и до нависшего перекрытия, положены более худые и лёгкие тела подростков, два мальчика и девочка. Их гражданские джинсы, майки и куртки так грязны, что почти не отличаются от военной одежды. И ещё я увидела примотанные шнурками к выступам арматуры чёрные керамлитовые браслеты, на которых ритмично помигивают зелёные огоньки.

– Скорее, скорее, батареи на исходе! Никто не думал, что мы застрянем тут на пять дней... Зону переноса Рамки я прикидывал на глаз, Дэн без сознания, обычно он это всё высчитывал, но чем меньше площадь, тем надёжнее, я обозначил её вот этими кирпичами. Постарайтесь, чтобы руки-ноги не выходили за эти границы, ага? А то, при Переходе... ну, будем надеяться, мощности хватит...

Харви снял браслет Рика и примотал его к укреплённой четырьмя кирпичами железке, возле этой кучи-малы из человеческих тел, кое-как удерживаемой разбитым остовом ванны и подпираемой самим Харви. Как же нам с Риком вписаться в заданные границы?

– Скорее! – рявкнул Харви. – Обратный отсчёт! Десять, девять, восемь, семь...

Я уронила Рика Харви под ноги и повалилась сверху, боясь только придавить рану на его боку. Вписываемся ли мы в отведённые границы?

– ...шесть, пять, четыре, три, два, один...

Не важно. Я крепко обхватила парня поперёк туловища и прижалась щекой к мокрой ледяной груди. Последняя мысль – а бьётся ли у него сердце? Зажмурилась.

Серая круговерть Перехода...

***

Мне показалось... Показалось, что этот Переход был длинным.

Длинным-длинным. Что-то мелькало посреди кружения серых пикселей, как обрывки снов или разбитой на пазлы картины.

Нас волокло из одной реальности в другую, швыряло, крутило, обдавало воздухом и вспышками света. Сознание стремилось вслед этой цветной круговерти, но...

Я помнила голос Рика, который стремился заполнить тишину. Я помнила его глаза в слипшихся от воды ресницах. Я помнила его смех и скрежет колёсика зажигалки. Я помнила, как он сказал, что смерти не существует, и что просто однажды ты уходишь в Тень Перехода глубже обычного и, кто знает, что ждёт тебя там, на другом конце?..

О, я точно знала, что я хочу увидеть на другом конце Перехода! И ещё я помнила, о красной крови, сочащейся сквозь белые пальцы и металась как крыса по лабиринту, которая едва выскочив, поворачивается и несётся обратно, чтобы найти другой выход...

***

Боль... Я опять долбанулась коленями об пол. Правда, между полом и коленями – коврик. Мой коврик из старой и облысевшей резины, у входной двери.

«Где всё начиналось, – подумала я, – там и... И...»

Перед глазами всё ещё мелькали серые пиксели и кружились тёмные мушки, как бывает от резко упавшего давления. Я помотала головой и огляделась. Ага, я у своей входной двери. На четвереньках.

Воспоминания о том, сколько раз меня сюда выкидывало после Перехода, замелькали, как полые деревянные игрушки, вложенные одна в другую в бесконечной последовательности или как отражения в направленных друг в друга зеркалах. Если все эти воспоминания правдивы... Чёрт, давно надо было бросить перед дверью матрас!

В голове просветлело, зрение стало чётче, но взамен кожу обожгло ледяным холодом. Что за... Откуда, в навсегда застрявшей в нашем мире осени, такой холод?! Я что-то забыла? И тут во дворе, посреди наших многоэтажек что-то... бахнуло. И я сразу вспомнила...

Это было похоже на то, будто я – это крюк, закинутый на стену, стрела, с привязным на шнуре грузом. Сначала в реальность попала я, а чуть позже, и немного в стороне, упал груз... Рик! Остальные!

Я вскочила и, хватаясь на поворотах за перила, помчалась, перепрыгивая ступеньки и сбивая босые ноги, со своего девятого этажа во двор. Одежда стояла колом, хрустела на сгибах и, поначалу, мешала, пряди волос звенели, сталкиваясь, и били по лицу, пока намёрзший на них лёд не раскололся и не осыпался по дороге. Загремела о стену старым железом дверь, распахнутая изнутри, как от выстрела пушки...

Во дворе... лежало что-то. Прямо в том месте, где раньше, до Катастрофы была песочница, где играли дети и делали свои делишки коты. Я, утратив всю прыть и храбрость, медленно подходила.

Эта штука, которая появилась посреди двора, она была, в целом... примерно... прямоугольная. И состояла из человеческих тел. Смёрзшихся, как замороженная рыба, человеческих тел. В камуфляже... Я тронула рукой эту инсталляцию и она стала разваливаться на составные, медленно шевелиться и хрустеть одеждой. Уф, они живы! А Рик? Где он? Потерялся?! Нет, вот он, лежит и не двигается.

Я медленно опустилась возле него на колени и посмотрела. Короткие волосы смёрзлись в сосульки, белая кожа в разводах инея, рана на боку... исчезла, только розовый шрам на этом месте. Но он не двигается! Неужели, всё было напрасно? Нет, нет, нет...

Спасаясь от невыносимой боли я подняла голову. По периметру двора клубились серые вихри, из которых выскакивали люди и бежали к нам, кто с одеялами, кто с носилками, была среди них и знакомая фигура генерала Ашана. В проёме между домов, из серых туч к нам быстро приближалась чёрная стрекоза вертолёта. Вокруг уже вовсю толкались, гудели, что-то спрашивали напряжёнными голосами, только мы двое, неподвижным айсбергом зависли посреди этого радостного людского волнения, будто отделённые от всех силовым полем. Я моргнула – и слёзы покатились, срываясь с подбородка...

– Леди? Вы опять... меня мочите? Жестоко было... тащить нас... в мокрой одежде... в тот снежный мир... А?

Я опустила взгляд, ещё не веря себе. Рик валялся на усыпанном снегом, истоптанном песке, иней на его коже понемногу превращался в капли, густые ресницы вокруг тёмных глаз опять слиплись, как тогда, когда он вынырнул и отгонял от меня крыс, и бесподобная улыбка стала появляться на его бледных губах.

– Леди? Вы теперь совсем как девчонка... с этим льдом в волосах... Ещё красивее.

Я схватила его за руку и крепко сжала пальцы. А потом наклонилась и прошептала в самое ухо:

– Меня зовут Тэсса. Тэсса Рэммингтон.