Джеймс Поттер медленно продвигался по узким коридорам поезда, как можно небрежнее заглядывая в каждое купе. Для сидящих внутри он, вероятно, выглядел так, словно искал кого-то из друзей или группу ребят, с кем можно было бы скоротать время поездки, и это было сделано намеренно. Меньше всего Джеймсу хотелось, чтобы кто-нибудь заметил, как он нервничает, несмотря на браваду, которую он недавно демонстрировал со своим младшим братом Альбусом на платформе. Его желудок скрутило узлом. Его мутило так, словно он откусил половину блевательного батончика дядюшек Рона и Джорджа. Он открыл раздвижную дверь в конце пассажирского вагона и осторожно перешагнул в следующий. В первом купе было полно девушек. Они оживленно разговаривали друг с другом, словно лучшие подруги, несмотря на тот факт, что, скорее всего, только что познакомились. Одна из них подняла глаза и увидела Джеймса. Он поспешно отвел взгляд, притворившись, что смотрит в окно позади них, на станцию, где все еще царила суета. Почувствовав, что его щеки слегка покраснели, он вернулся в коридор. Если бы только Роза была на год старше, она была бы здесь с ним. Она была девчонкой, но она была его двоюродной сестрой, и они выросли вместе. Было бы здорово иметь хоть одно знакомое лицо рядом с собой.

Конечно, Тед и Виктория тоже были в поезде. Тед, семикурсник, так быстро растворился в шумной толпе возвращающихся друзей и однокурсников, что едва успел махнуть и подмигнуть Джеймсу, прежде чем исчезнуть в переполненном купе, из которого доносились звуки музыки по новой модной радиосети. Виктория, которая была на пять лет старше его, пригласила Джеймса сесть с ней во время поездки, но он не чувствовал себя с ней так же комфортно, как с Розой. Его не привлекала идея слушать болтовню её и еще четырех девчонок из купе о пикси-пудре и заклинаниях по уходу за волосами. Будучи наполовину вейлой, у Виктории никогда не возникало проблем заводить друзей обоих полов, быстро и без особых усилий. Кроме того, Джеймсу что-то подсказывало, что ему необходимо сразу утвердить себя как личность, хотя даже эта мысль заставляла его нервничать и чувствовать себя одиноким.

Не то чтобы он беспокоился из-за поездки в Хогвартс. Он с нетерпением ждал этого дня большую часть своей жизни, с тех пор как достаточно повзрослел, чтобы понять, что значит быть волшебником, с тех пор, как мама рассказала ему о школе, в которую он однажды отправится, о таинственной школе для ведьм и волшебников, изучающих магию. Он прямо чесался в предвкушении первых уроков, когда научится пользоваться своей новенькой волшебной палочкой, которую с гордостью носил в рюкзаке. Но больше всего на свете он жаждал увидеть квиддич на поле Хогвартса, сесть на свою первую настоящую метлу, возможно, пройти отбор в команду, только возможно...

На этом его волнение переходило в совершенную тревогу. Его отец был ловцом Гриффиндора, самым молодым в истории Хогвартса. Лучшее, на что он, Джеймс, мог рассчитывать - соответствовать этому рекорду. Этого все ожидали от него, первенца знаменитого героя.

Он помнил историю, рассказанную ему десятки раз (правда, не его отцом) о том, как юный Гарри Поттер выиграл свой первый Золотой Снитч, практически спрыгнув с метлы, поймав золотой мячик ртом и едва не проглотив его. Рассказчики всегда шумно и радостно смеялись, а если отец был при этом, он смущенно улыбался, когда они хлопали его по спине.

Когда Джеймсу было четыре года, он нашел этот знаменитый снитч в обувной коробке на нижней полке буфета в столовой. Мама сказала ему, что это подарок папе от старого директора школы. Крошечные крылышки уже не работали, а золотой мячик покрывал тонкий слой пыли, от чего он выглядел потускневшим, но Джеймс был заворожен им. Это был первый снитч, который он видел так близко. Мяч выглядел одновременно и больше, и меньше, чем он представлял себе, и держать его в руке казалось удивительным.

«Это знаменитый снитч, - благоговейно подумал мальчик, - тот самый из рассказов, тот, что поймал мой отец». Он спросил отца, если снитч ему не нужен, то не мог бы он отдать ему, Джеймсу, на хранение в его комнату. Отец, к счастью, легко согласился, и мальчик перетащил обувную коробку с нижней полки под изголовье своей кровати, рядом со своей игрушечной метлой. Он притворился, что темный угол под кроватью был его шкафчиком для квиддича. Джеймс много раз представлял эту картину: вот он несется над стадионом в погоне за легендарным снитчем, и, наконец, подпрыгивая, ловит его в фантастическом прыжке, и представляет потускневший снитч своего отца ревущей воображаемой толпе.

Но что если Джеймс не сможет поймать снитч, как его отец? Что если он не так хорош на метле? Дядя Рон говорил, что полеты на метле в крови у Поттеров, как огненное дыхание у драконов, но что если Джеймс докажет, что тот неправ? Что если он будет недостаточно проворен, или неуклюж, или вообще упадет? Что если он даже не сможет попасть в команду? Для других первогодок это стало бы лишь легким разочарованием. Хотя правила насчет них были пересмотрены, в факультетские команды попадало ничтожное количество первокурсников. Но для Джеймса это означало бы, что он не оправдал ожиданий. Он уже не был бы таким великим, как великий Гарри Поттер. И, если он не сможет сравниться с отцом в таком элементарном деле, как квиддич, то как он мог надеяться прожить свою жизнь в соответствии с легендой о мальчике, который победил Василиска, выиграл Турнир Трех Волшебников, собрал Дары Смерти и, ну да, навсегда избавил мир от старого Молди-Волди, самого темного и опасного волшебника всех времен и народов?

Поезд шумно и лениво тронулся вперед. Снаружи голос проводника объявил о закрытии дверей. Джеймс остановился в коридоре, внезапно охваченный абсолютной уверенностью в том, что худшее уже произошло, что он потерпел жалкую неудачу, даже еще не попытавшись. Он почувствовал глубокую, вдруг пронзившую его тоску по дому, моргнул, сдерживая слезы, и быстро перевел взгляд на следующее купе. Внутри сидели два мальчика, оба молчали и смотрели в окно, за которым Платформа Девять и Три Четверти начала медленно скользить назад. Джеймс открыл дверь и поспешно ввалился внутрь, в надежде увидеть свою семью за окном, чувствуя огромную потребность встретиться с ними взглядом в последний раз, пока еще не слишком поздно. Из-за его собственного отражения в стекле и яркого утреннего солнца толпа, собравшаяся снаружи, казалась размытой.

Там было столько народу, что он никогда не сможет отыскать их в этой кутерьме. Но Джеймс все равно отчаянно прочесывал толпу взглядом. И вот они. Его семья стояла там же, где он их оставил, небольшая кучка людей, неподвижно застывших посреди неясных лиц, словно камни в ручье. Они не видели его, не знали, в какой части поезда он находится. Дядя Билл и тетя Флер махали куда-то в заднюю часть поезда, видимо, прощаясь с Викторией. Папа и мама стояли, задумчиво улыбаясь поезду, скользя взглядами по окнам. Альбус стоял рядом с папой, а Лили держала маму за руку, завороженная гигантским алым паровозом, который выбрасывал большие клубы пара, шипел и звенел, набирая скорость. И вот мамин взгляд упал на Джеймса, и ее лицо просияло. Она сказала что-то, и папа повернулся, вгляделся и отыскал его. Они оба начали махать руками, гордо улыбаясь. Мама утерла уголок глаза одной рукой, а другой, взяв руку Лили, помахала Джеймсу. Джеймс не улыбнулся в ответ, но смотрел на них, чувствуя себя теперь немного лучше. Они поехали назад, будто на конвейере, все больше улыбающихся лиц, машущих рук и мелькающих тел отделяло их от него. Джеймс смотрел им вслед, пока они не скрылись за стеной в конце платформы, потом глубоко вздохнул, скинул рюкзак на пол и плюхнулся на сиденье.

Несколько минут прошло в молчании, пока Джеймс смотрел на проплывающий за окном Лондон. Город постепенно превратился в многолюдный пригород и промышленную зону, такую занятую и важную в лучах утреннего солнца. Он задумался, как с ним часто бывало, о том, как живут неволшебники, и в первый раз позавидовал им с их обычными, не такими страшными (так он полагал) школами и работами. Наконец, он обратил внимание на двух других мальчиков в купе. Один сидел на том же сидении, что и он, но ближе к двери. Он был крупным, с квадратной головой и короткими темными волосами. Он жадно листал иллюстрированный буклет «Элементарная Магия: Что нужно знать начинающей ведьме или волшебнику». Джеймс видел, как они продавались в небольшом ларьке на платформе. На обложке симпатичный подросток-волшебник в школьной мантии подмигивал, извлекая разные вещи из чемодана. Он как раз достал большое дерево с чизбургерами вместо фруктов, как мальчик перевернул обложку, чтобы прочитать одну из статей. Джеймс переключился на мальчика, сидящего напротив, который смотрел на него открыто и улыбался.

- У меня есть кот, - неожиданно заявил он. Джеймс с удивлением взглянул на него и заметил коробку на сидении рядом с мальчиком. В ней имелась дверь-решетка, сквозь которую можно было увидеть развалившегося черно-белого кота, лениво вылизывающего переднюю лапу.

- У тебя ведь нет аллергии на кошек, а? - серьезно спросил мальчик Джеймса.

- О, нет, - ответил Джеймс. - Не думаю. У нас собака, но у моей тети Гермионы есть большой старый кот. У меня с этим никогда не возникало проблем.

- Это хорошо, - невозмутимо продолжал мальчик. У него был американский акцент, который немного позабавил Джеймса. - У моих родителей аллергия на кошек, так что у нас никогда не было кота, но мне они нравятся. Когда я узнал, что можно привезти с собой кота, я понял, что это то, что мне нужно. Это Пальчик. У него лишние пальцы на лапках, видишь? По одному на каждой. Это не то чтобы волшебно, но мне кажется, очень необычно. А у тебя кто?

- У меня сова. Она живет у нас в семье уже несколько лет. Большая, старая сова, налетала кучу миль. Я хотел жабу, но папа сказал, что в начале школы у мальчика должна быть сова. Он сказал, что полезней животного для первокурсника нету, но я думаю, что он хочет этого просто потому, что у него самого была сова.

Мальчик радостно расплылся в улыбке:

- Значит, твой отец тоже волшебник? А мой нет. И мама тоже. Я первый в семье. Мы только в прошлом году узнали о волшебном мире. Я так вообще поверить не мог! Я всегда думал, что магия - это то, что происходит на вечеринках по случаю дня рождения у маленьких детей. Парни в высоких цилиндрах, вытаскивающие доллар из-за твоего уха. Ну или типа того. Вау! А ты всю жизнь знал, что ты волшебник?

- Вроде того. Трудно не заметить это, если твои первые воспоминания - это прибытие бабушки с дедушкой из камина рождественским утром, - ответил Джеймс, наблюдая, как глаза мальчика становятся все шире. - Конечно, мне это совсем не казалось странным, понимаешь? Просто жизнь.

Мальчик одобрительно присвистнул.

- Ну ничего себе! Вот тебе повезло! Ладно, меня зовут Зейн Уолкер, и я из Штатов, если ты еще не догадался. Мой отец работает в Англии уже как год. Снимает фильмы, что, правда, не так интересно, как звучит. Скорее всего, в следующем году я пойду в Школу волшебников в Америке, но пока что я зачислен в Хогвартс, что вполне круто, если только они не попытаются дать мне почек или рыбы на завтрак, а то, боюсь, у меня крышу снесет. Приятно познакомиться, - поспешно закончил он и потянулся через купе пожать Джеймсу руку так бесхитростно и автоматически, что Джеймс чуть не рассмеялся.

Он с радостью пожал руку Зейну, почувствовав облегчение от такого быстрого знакомства.

- Мне тоже приятно познакомится, Зейн. Меня зовут Поттер. Джеймс Поттер.

Зейн откинулся на спинку сидения и с любопытством наклонил голову.

- Поттер. Джеймс Поттер? - повторил он. Джеймс ощутил знакомый всплеск гордости и удовлетворения. Он привык, что его узнают, даже если убеждал себя, что ему это не всегда нравится. Зейн выдал некий загадочный полувздох, полу-усмешку.

- А где код Ноль-ноль-семь?

Джеймс поперхнулся.

- Не понял?

- Что? Ой, прости, - сказал Зейн, выражение лица которого стало смущенным. - Думал, ты пародируешь Джеймса Бонда. Сложно понять из-за акцента.

- Джеймс кто? - переспросил Джеймс, чувствуя, что нить разговора ускользает от него. - А что такого с акцентом? Вообще-то, это у тебя акцент!

- Твоя фамилия Поттер? - подал голос третий мальчик в купе. Он слегка опустил буклет.

- Да. Джеймс Поттер.

- Поттер! - сказал Зейн в достаточно нелепой попытке изобразить английский акцент. - Джеймс Поттер!

Он поднял кулак к своему лицу, направив указательный палец в потолок, изображая пистолет.

- А ты случайно не родственник этого парня Гарри Поттера? - спросил крупный мальчик, игнорируя Зейна. - Я как раз читаю про него в статье «Краткая история Волшебного Мира». Он вроде как большая шишка.

- Он уже давно не парень, - рассмеялся Джеймс. - Он мой отец. И он выглядит не такой уж большой шишкой, когда ты видишь его в трусах, уплетающего хлопья каждое утро.

Технически, это было неправдой, но людям было комфортнее представлять великого Гарри Поттера в таком бесхитростном виде. Крупный мальчик приподнял брови, слегка нахмурившись.

- Вау. Прикольно. Здесь пишут, он победил самого злого волшебника всех времен. Его звали, м-м-м... - он взглянул в буклет, ища имя. - Это где-то здесь. Волде-что-то-там, не помню.

- Да, это правда, - сказал Джеймс. - Но сейчас он просто мой папа. Это все было очень давно.

Теперь другой мальчик посмотрел на Зейна.

- Ты тоже маглорожденный? - спросил он. Зейн на мгновение растерялся.

- Что? Я кторожденный?

- Родители - неволшебники. Как у меня, - серьезно произнес крупный мальчик. - Я стараюсь выучить термины. Мой отец говорит, что очень важно крепко усвоить основы. Он магл, но уже прочитал «Хогвартс: история от корки до корки». Он мне по ней тест устроил, пока мы ехали сюда. Вот задайте мне вопрос. Что угодно.

Он переводил взгляд с Зейна на Джеймса и обратно.

Джеймс вопросительно поглядел на Зейна, который нахмурился и качнул головой.

- Хм. Сколько будет семь умножить на сорок три?

Крупный мальчик закатил глаза и рухнул на сиденье.

- Я имел в виду о Хогвартсе и волшебном мире.

- А у меня новая палочка, - заявил Зейн, и, позабыв о соседе, стал копаться в своем рюкзаке. - Она сделана из березы, а внутри хвост единорога, или что-то вроде того. Пока не могу заставить ее работать. Но это точно не из-за того, что плохо стараюсь, уж поверьте.

Он повернулся и взмахнул палочкой, обернутой в желтую ткань.

- Кстати, я Ральф, - сказал крупный мальчик, откладывая в сторону буклет. - Ральф Дидл. Я только вчера получил палочку. Она сделана из ивы с сердцевиной из уса гималайского йети.

Джеймс уставился на него.

- С чем?

- Ус гималайского йети. Очень редкий, так сказал человек, у которого мы ее купили. Это стоило отцу двадцать галеонов. Что, по-моему, немало, - он по очереди посмотрел на лица Зейна и Джеймса. - Э-э... Что?

Джеймс приподнял брови.

- Да ничего, просто я никогда не слышал о гималайских йети.

Ральф пересел и возбужденно наклонился вперед.

- Конечно же, ты знаешь! Его еще называют снежным человеком. Я всегда думал, что все это выдумка. Но потом, в мой день рождения мы с отцом узнаем, что я волшебник, а я всегда думал, что волшебники тоже вымысел! Я до сих пор узнаю о куче безумных вещей, которые я считал выдумкой, а они оказались правдой, - он подобрал буклет и стал листать страницы одной рукой, неопределенно жестикулируя другой.

- Просто из любопытства, - осторожно начал Джеймс, - скажи, где ты купил эту палочку?

Ральф усмехнулся.

- Ну, мы думали, что это будет самое трудное. Я имею в виду, что там, откуда мы приехали, в Суррее, не встретишь торговцев палочками на каждом углу. Вот мы и приехали в город пораньше и вышли на этот Косой Переулок. Никаких проблем! И там, прямо на улице стоял человек с небольшим лотком.

Зейн с интересом наблюдал за Ральфом.

- Небольшой лоток, - пробормотал Джеймс.

- Ага! Конечно, у него не было палочек прямо там. Он продавал карты. Отец купил одну и спросил как пройти к лучшему изготовителю волшебных палочек в городе. Кстати, мой отец разрабатывает программное обеспечение безопасности. Для компьютеров. Я вам говорил? Ну, в общем, он спросил о самом лучшем, самом современном изготовителе палочек. Оказалось, этот человек сам эксперт по волшебным палочкам. Делает несколько штук в год, но специально придерживает их для людей, которые действительно знают, что ищут. Ну отец и купил лучшую палочку, что у него была.

Джеймс изо всех сил старался не дрогнуть лицом.

- Лучшую палочку, что у него была, - повторил он.

- Да, - подтвердил Ральф. Он порылся в рюкзаке и извлек нечто размером со скалку, завернутое в коричневую бумагу.

- Ту самую, с сердцевиной йети, - уточнил Джеймс.

Ральф начал было разворачивать сверток, но внезапно остановился и посмотрел на Джеймса.

- Знаешь, это начинает звучать как-то глупо, после того как ты повторил, - произнес он немного угрюмо. - Вот черт.

Он сорвал коричневую бумагу. Палочка была длиной дюймов восемнадцать и толщиной с рукоятку метлы. Концы ее были грубо обточены и выкрашены в ярко-зеленый цвет. Все уставились на нее. Спустя мгновение Ральф в отчаянии посмотрел на Джеймса:

- Она ни для чего волшебного не годится, так ведь?

Джеймс склонил голову набок:

- Ну, для убийства вампиров идеально, по-моему.

- Правда? - Ральф немного повеселел.

Зейн выпрямился и указал на дверь купе.

- Вау! Еда! Слушай, Джеймс, у тебя нету этих чокнутых волшебных денег? Я умираю с голоду.

Старая ведьма с тележкой еды заглянула в открытую дверь купе.

- Чего-нибудь желаете, дорогие мои?

Зейн вскочил и стал разглядывать ее товары, серьезно и критически их изучая. Он выжидающе посмотрел на Джеймса.

- Ну, давай, Поттер, вот твой шанс угостить нас, маглорожденных, со всей щедростью волшебников. У меня есть только десять американских долларов, - он снова повернулся к ведьме. - Вы ведь не принимаете американские зеленые, да?

Она моргнула со слегка ошарашенным видом:

- Американские зеленые... Простите?

- Вот ведь дрянь. Так и знал, - сказал Зейн, протягивая ладонь Джеймсу.

Джеймс порылся в карманах джинсов, ошеломленный и пораженный таким нахальством.

- Волшебные деньги - это не игрушка, если что, - сказал он укоризненно, но с улыбкой в голосе.

Ральф, моргая, вынырнул из своего буклета.

- Он только что сказал «дрянь»?

- О-о-о! Ты только погляди! - радостно завопил Зейн. - Сладкие котелки! И лакричные палочки! Вы, волшебники, действительно знаете толк в метафорах. То есть, мы, волшебники. Ха!

Джеймс расплатился с ведьмой, и Зейн плюхнулся обратно на свое место, открывая коробку лакричных палочек. Разноцветные палочки лежали в аккуратных формочках. Зейн достал красную, помахал ею, и направил в сторону Ральфа. Прозвучал хлопок, и на футболку Ральфа посыпались крошечные фиолетовые цветы. Ральф уставился на них.

- Пока лучше, чем то, что получалось с моей палочкой, - резюмировал Зейн, с удовольствием откусывая кончик палочки.

Джеймс был приятно удивлен тем, что он больше не нервничает, по крайней мере, не так сильно. Он открыл свою коробку с шоколадной лягушкой, поймал беглянку в воздухе, когда она попыталась ускакать, и откусил ей голову. Заглянул на дно коробочки и увидел лицо отца, уставившегося на него. «Гарри Поттер, мальчик, который выжил» - значилось внизу карточки. Он вынул карточку из коробки и протянул ее Ральфу.

- Вот. Небольшой подарок для моего нового маглорожденного друга, - сказал он, когда Ральф взял карточку. Но Ральф не особо обратил на нее внимания. Он жевал, держа в руках один из маленьких фиолетовых цветочков.

- Я точно не уверен, - сказал он, задумчиво разглядывая цветок, - но мне кажется, что они сделаны из безе.

***

После первоначальной атмосферы