Но удара так и не последовало. Противный девичий голос продолжал хрипеть надо мной. Ползу в сторону этого смутного света – попыталась ухватить ее за ноги, но руки сошлись в пустоте. Я открыла глаза и запоздало поняла, что передо мной всего лишь глупая картинка. Голограмма. Наверняка ее склепали из записи нашей драки на площадке рядом с антенной. Господин Ведущий исчез из студии!

Он обманул меня точно так же, как привык обманывать множество зрителей.

В бессильной злобе я шарахнула ногой по пульту, изображение съехало в сторону, зарябило, качнулось, всхлипнуло и растаяло. Я осталась в темноте совсем одна.

Где-то снаружи, набирая силу, завыла сирена. Сквозь шум я слышу голос Никиты:

– Аня! Аня... Ты здесь?

– Да! – откликнулась я и уже через секунду уткнулась в его плечо.

– Идем, идем быстрее...

– Идем.

– Алекс уже запускает вертолет!

– Погоди. – Я перебросила меч за спину, чтобы не стеснял движений. – Нужно обязательно его найти...

– Кого, Аня?

– Господина Ведущего! Я хочу его догнать...

– Мы не успеем!

Никита потащил меня в самый конец коридора, где сквозь распахнутый люк был виден прямоугольник голубого неба и выцветшие контуры облаков. Утро смыло сполохи северного сияния. Из люка вниз спускалась выдвижная лестница.

– Я не могу его оставить, идите сами, без меня...

Но Дан свесился в люк, подхватил меня под руки и, считай, втащил на крышу.

– Аня, твоего Ведущего сейчас в куски разнесет! И нас заодно... – Пришлось пригнуться, чтобы прошмыгнуть под набиравшими скорость лопастями вертолета. Слышишь сирену? Генератор горит, сейчас бочки с топливом взорвутся...

Автоматная очередь рассыпалась нам вслед, оставляя рытвины в бетонной площадке – к вертолету бежали сразу несколько охранников. Мы вскочили в кабину. Алекс тыкал в какие-то копки, поворачивал рычаги, вертолет загудел и затрясся. Лопасти у нас над головой завертелись быстрее, мазанули по фигуре охранника, подбежавшего слишком близко. Рассеченное тело упало вниз, кровь фонтаном брызнула на стекла.

– Уродские клоны... – сквозь зубы пробурчал Алекс, набирая высоту.

– Да, у всех охранников есть метки от пересадки искусственных органов, забитые татуировками, я в душе своими глазами видел... – Паренек со стильной бородкой тоже оказался в числе моих попутчиков. Здорово, что он нашел общий язык с Лысым. Паренек поморщился, видно, успел натерпеться от охраны, и добавил: – Они по-любому подлежат эвтаназии, как все, кто нелегально использует клонированные органы...

Значит, Господин Ведущий вербовал своих «снежных гвардейцев» среди заведомых преступников – людей, которым нечего терять и бояться. Конечно, такие типы не побегут доносить про его сомнительные делишки в совет по зрелищам или управление самообороны. Я только собралась порасспросить паренька про Господина Ведущего и порядки, царившие в Центре Управления, как наш вертолет отшвырнуло взрывной волной с такой силой, что я ткнулась лицом в стекло и стала наслаждаться видом голубого неба, пока его не заволокло клубами дыма.

Внизу бушевал огненный ад!

Центр Управления полыхал, как гигантский факел. Бочки с горючим взорвались, вверх взметнулся высоченный столб огня. Он подхватил и поднял целые тонны металла, здоровенные куски бетона и всякую сложную технику, которой тут было полно. Потом все это – перегретое, почерневшее и оплавленное – дождем посыпалось вниз. Каждый обломок на лету набирал скорость и вгрызался в землю, как маленький снаряд. Раскаленные, покореженные куски металла падают в снег, он закипает, вздувается пузырями и превращается в белые облака пара. Пламя охватило все, что могло гореть. То, что оказалось не по зубам огню, дымилось и плавилось – ничего живого не могло уцелеть рядом с этой выжженной землей. Тучи черного, жирного пепла застывали в воздухе, а затем сыпались на снежные поля.

Алекс с усилием выровнял вертолет и сделал вираж над пожарищем. Нам было хорошо видно, как ледокол напряженно замер в полосе открытой воды.

– Надо быстрее убираться отсюда! Наверняка с ледокола уже сигналят про пожар...

– Так горит, что без всякого сигнала с материка увидят, – вздохнул Дан.

– Кто же знал, что там осталось столько полных бочек с дизелькой! Не понимаю, зачем они такое количество притащили, зимовать здесь собирались, что ли?..

– По сценарию собирались снимать в шахте, потом смонтировать. Съемочное оборудование, освещение и все такое, наверное, поэтому завезли много топлива для генераторов.

– Это же шоу в реальном времени. Какой у него может быть сценарий? – возмутилась я. Но бородатый спокойно объяснил:

– Для каждой Игры заранее выбирают объекты, на которых участники друг друга молотят. Остров тем и хорош, что здесь в такое время года постоянно светло, нам не пришлось возиться с освещением. Господин Ведущий решил, что будет отлично смотреться, если снять подземелье – темную шахту – на контрасте со снегом, сам туда дважды спускался. Даже пытался запустить древнюю технику...

– Зачем?

– Для пущего эффекта – шестерни, цепи, буры и типа того. Только ничего не вышло, в шахте все было древнее, прогнившее. Случился обвал, переносной генератор свалился в штрек, осветитель и оператор пропали, охрана не стала их искать. В общем, все отказались лазить в эту чертову шахту, забили вход и повесили табличку...

– Толку от таблички? – хмыкнул Лысый. – Надо было шахту взорвать!

– Алекс, ты – маньяк!

– Ага, я даже хуже!

Парень вздохнул:

– Говорят, в этом году Игра не задалась. Место неудачно выбрали: ландшафт однообразный, с реквизитом не разогнаться. Завезли сюда разное зверье... быков игроки перестреляли за два дня, а медведь с голоду озлился, сбежал и пошел тарарахать все кругом...

– Понятно, – протянул Дан.

– А в ледяных пещерах вы не снимали? – осторожно спросила я.

После нашей содержательной беседы с Господином Ведущим загадка старой карты все время беспокоила меня, саднила, как заноза.

– Нет. В скалах оборудование сложнее устанавливать. И вообще – никто не знал, что здесь такие живописные пещеры, пока одна ненормальная девица не устроила представление со свечками...

Выходит, Юлечка не зря старалась. Я вздохнула и отвернулась к окну – вертолет заканчивал круг над Островом.

Огонь стихал, а следом за ним немного угомонились птицы-кайры, Алекс решился чуть-чуть снизиться. Сейчас нам хорошо видно, что прибрежные скалы потемнели, стали серыми и мрачными: вековые пласты снега и льда осыпались с них, раскололись и перемешались с прибрежными торосами.

Как мы будем искать наших ребят в этой снеговой каше?

Но Лешка оказался сообразительнее нас – пальнул из ракетницы, как только увидел вертолет. Алекс сделал плавный круг и пошел на снижение.

– Идем на посадку?

– Нет, боюсь, потом не взлетим.

Никита вытащил из-под сидений трос – на таком нас вместе поднимали в вертолет. Прошло всего несколько дней, но мне кажется, мы успели прожить целую жизнь.

– Втащим их сюда на веревках?

– Попробуем!

Лешка и Глеб стоят в снегу, машут руками над головой и что-то орут, но слов не разобрать. Вертолет подбирается к ним как можно ближе. Никита распахивает дверь, я пристегиваю к концу троса мешочек с песком и бросаю его вниз.

Серебристая веревка распрямляется и натягивается, как струна, кричу вниз:

– Пристегивайтесь!

Но они продолжают топтаться на месте и делать непонятные знаки руками.

– Вы что, примерзли?

– Где девчонки?

– Вертолет не солнце, чтобы целый день маячить в небе! – торопит Алекс. – Горючка очень быстро улетает! Если закончится, мы все пойдем пешком по холодку!

Я высовываюсь из вертолета и парю над миром, как птица, а встречный ветер треплет мой шарф. Показываю вниз большим пальцем – пока Алекс еще немного снижается, успеваю обернуть вокруг пояса страховочный ремень второго троса и съезжаю вниз быстрее, чем меня успевают остановить. Мои перчатки почти мгновенно протерлись о стальные волокна, из которых сделан трос, я бросаю его, чтобы не стереть ладони до крови, и зависаю между небом и землей...

Да, сейчас я понимаю – это было не самое лучшее решение. Теперь мне остается только ждать: либо парни подтянут трос вместе со мной обратно в вертолет, или наоборот – опустят эту стальную веревку так, чтобы я могла встать на землю.

Снизу выстрелили!

Враг

Из-за нагромождения льда появляется девушка в синей куртке. Та самая, что с отчаянным визгом улепетывала от меня на четвереньках. На щеке у нее засохла кровь, кровоподтек вполлица, левый глаз заплыл и почти не виден, а рукава обтрепались так, что пушистая теплая набивка торчит наружу. Но все это не имеет никакого значения. Потому что в одной руке у нее зажат пистолет, а второй она тащит Лерку за рыжие волосы. Приставляет пистолет к ее голове и вопит:

– Поднимайте меня наверх! Иначе пристрелю ее!

Я не собиралась драться – при себе у меня только десантный нож, прихваченный для технических целей. Вообще оружия у нас негусто – пара штук автоматов и горстка патронов к ним. Ник и Дан выглядывают из вертолета, но, кроме перекоса летающей машины, результата от этого никакого. Даже если они начнут палить вниз из автоматов, шанс попасть в цель невелик.

Попробовать метнуть в нее нож? Но ветер болтает меня, как елочную игрушку, я застряла слишком высоко, чтобы резануть по тросу и спрыгнуть вниз. Расшибусь в лепешку, как лягушонок!

Девушка пользуется нашим замешательством, подбегает к тросу, волочит за собой всхлипывающую Лерку, кивает Лешке, чтобы пристегнул ее. Никак не выпускает из цепких пальцев пистолет. Попытаюсь пойти на хитрость, кричу ей:

– Двоих не поднимут! Вес большой. – И добавляю: – Отпусти рыжую!

Девушка действительно отталкивает Лерку в сторону и стреляет ей прямо в голову. Рыжая дернулась и упала в снег, под виском у нее расплывается алая лужица...

Вдруг ноги девушки в синей куртке отрываются от земли.

Я вижу это собственными глазами!

Она взлетает все выше и выше – парни подтягивают трос в вертолет. Совсем, что ли, не в себе? Поднимаю голову вверх – Дан показывает мне ребро ладони: пилит им воздух, как будто пытается перерезать невидимую нить.

Да, поняла, киваю я!

Начинаю раскачиваться в воздухе, подцепляю второй трос ногой, подтягиваю к себе, цепляюсь за него. Вытаскиваю нож и пилю трос – проволочку за проволочкой. Деваха в синей куртке уже высоко над землей и быстро соображает, что мы задумали, сразу же начинает взбираться по тросу, как по канату в спортивном зале, – хочет поравняться со мной! Она уже совсем близко, пытается схватить меня за носок ботинка, уцепиться за мою щиколотку и утащить меня в смертельный полет!

Трос обрывается резко, как струна, звенит высокой нотой. Девушка летит вниз, падает на землю с глухим ударом. Она распласталась рядом с телом Лерки, голова к голове, их кровь смешалась на снегу. Это моя вина, что они лежат там. Обе!

Зачем было оставлять ей жизнь, чтобы отнять через пару часов?

По щеке соскальзывает слезинка, горячая, как расплавленная сталь. Меня втаскивают в вертолет – ладони огнем горят, на них вздуваются мозоли. Пытаюсь подуть на руки, потом прижимаю к пальцам широкое стальное лезвие ножа. Но холод не в силах унять мою боль. Мне вдруг стало безразлично, что будет дальше.

Я сижу и молчу, ни во что больше не вмешиваюсь.

Сквозь толстое стекло вижу, как там, внизу, ледокол замер у берега Острова. Люди с него высыпают на лед, бегут в сторону тлеющего здания, зажигают файеры – в той, прежней, жизни мы тоже не раз палили такие и бросали на футбольное поле во время матча. Значит, надеются, что на Острове еще остались живые.

Корпус ледокола вздрагивает, покачивается, медленно и тяжело перемалывает лед, прокладывает себе новую дорогу. Он меняет курс – уходит от Острова!

Вертолет делает еще один круг над берегом – снова бросаем вниз трос, одного за другим втаскиваем ребят, теперь мы набились внутрь, как паштет в консервную банку. Суета и толкотня такая, что весь летательный аппарат болтает из стороны в сторону.

Винт надсадно гудит, но все же тащит нас над полями дрейфующих льдов в сторону материка. Потом скорость снижается, вертолет быстро теряет высоту.

– Мы падаем?

– Садимся?

– Что такое?! – орут все сразу.

Алекс вытирает ладонью пот с бритой макушки:

– Горючее кончилось. Ну, чего испугались? Это же хорошо...

– Лысый, ты шутишь? – не выдерживаю я. – Что хорошего?

– Хорошо, что вертушка не взорвется. Типа, плюхнется вниз, и все.

– ЧТО?! Плюхнется? Маньяк – ты не знаешь, как садиться?

– Откуда мне знать? У виртуальных симуляторов бензобак в розетке. Они вообще никогда никуда не приземляются, только пишут «game over», и все...

– Нормально...

Снег уже прямо под нами, брюхо вертолета цепляется за высокие льдины, слышен противный скрежет. Вертолет заваливается на бок, покачивается и встает на полозья, скользит по льду вперед, покрывая еще некоторое расстояние. Но останавливается, резко ткнувшись в снежную глыбу – по стеклу разбегается паутинка трещин.

– Все! Вы прибыли в аэропорт назначения, – объявляет Лысый, состроив ужасающую гримасу. – Не покидайте салона до полной остановки двигателей, не забывайте свои вещи...