А тем временем Чарли и Аластор разговаривали в общей спальне. 

 - Ты не замечаешь ничего странного, правда? - Аластор сидел возле Чарли на кровати.

 - Нет, а что то должна? Я не понимаю почему вы говорить про ее якобы быстрый рост. Уже три года прошло.. - ответила Чарли, с неким непониманием. 

 Аластор впервые видел Чарли такой. Её глаза блестели от слёз, а выражение лица напоминало цельный напряжённый нерв. Её тело сжалось. Она прижала к себе Амелию и всматривалась ему в лицо Офелией, потерявшей рассудок. 

- Моя Офелия, - Аластор сделал театральный жест и приобнял её за талию. Три года прошло лишь в её воображении. Девочка в её руках, чьё тело за несколько месяцев вытянулось на три года, для неё не была настолько волнующей.

 Аластор посмотрел в её глаза и смахнул прядь светлых волос с лица девушки, которая взяла в руки всю свою волю, чтобы не сойти с ума. 

- На тебе чары, - сказал он. 

- Но это не значит, что я не люблю тебя или нашу дочь. Мы должны решить это вместе.

 - На мне нет чар. - выразилась Чарли, всматривалась налитые кровью глаза Аластора.- Эх.. думаю, что ты меня просто разлюбил.. - вздохнула Чарли, сказав тяжёлым, грустным голосом. 

 ***

 Прошло семь месяцев. Наблюдая за Амелией, Аластор вычислил, что каждый месяц её роста равняется году. И теперь двое играли в шашки за столом. 

- Ты хорошо играешь, А... Амелия, - Аластор странно прищурился на десятилетнюю девушку. 

 - Конечно, у меня ведь есть хороший учитель, от кого я все и узнала, - ответила девушка. 

- Ах, а хотя игра простая.. в шахматы было бы по сложнее, на много сложнее, - хвасталась перед якобы «отцом», но на самом деле девушке он был симпатичен даже очень симпатичен. И она знала, почему. 

 Аластор вдруг наклонился через доску, его локти легли на красное дерево с белыми и тёмно-вишнёвыми квадратами. Возле губ появились ямочки ухмылки, в янтарных глазах, которые виднелись сквозь упавшие пряди со лба, можно было прочесть, что демон имел какие-то подозрения на счёт девушки, сидящей напротив. 

- Ты ведь не Амелия, так? - он поймал её запястье, чтобы слышать её пульс, размышляя о том, как сейчас её сердце сжимается и разжимается, чтобы вытолкнуть кровь. Кто бы она ни была, а в этом теле она не бессмертна.

 На тот самый вопрос, девушка совершенно не боясь, с такой же безумной улыбкой как и у её "отца", с легкостью, проткнула своими острыми ногтями слабое место шеи. Откуда если бы ты был смертным человеком, любой бы умер, от потери крови, но не она, проскользнула лишь маленькая капля крови и рана тут же зажила на глазах, будто ее и не было. 

- Да что-ты папа? Проверяешь меня? не смешно, - сказав это с некой иронией. И совершенно при этом не нервничая. 

 - Так раны заживают у многих сверхъестественных, как нас называют, существ, - Аластор убрал руку с её запястья. 

- Замедлила свой пульс, да? Я, может, физически и твой отец, но внутри Амелии живёт кто-то ещё, - Аластор посмотрел в её солнечные, как раннее утреннее светило, глаза. - Через полгода тебе будет шестнадцать. Как ты это объяснишь, дочурка? - он дошёл до доски пластиковым чёрным кругляшком и превратил его в дамку - над чёрным диском пешки зажёгся малиновый огонь в виде короны.

 - По-моему ты слишком много об этом думаешь, папочка! - сказала девушка, встав из-за стола, медленно обойдя столик за котором они играли в шашки, подошла к нему. Обняв его со спины, и нежно поцеловала его в щеку. 

- Почему ты решил что я не твоя дочь? Девушка, была одета в легкую на вид, длинную кофту, но на самом деле она была мягкая и теплая, под низом кофты ничего не было, и мягкого-голубово отенка шорты которых не было видно под кофтой.

 От неё пахло мартовским цветами. Аластор закрыл глаза. Когда-то женщина с таким же запахом уже наклоняла перед ним шею, и он целовал её, обнимая за талию. Они были в лесу, где мокрый снег касался её босых ног. Но им вдвоём было не холодно - в них пылал жар. Он успел забыть, как пахла её кожа, и шёлк её волос. Они казались почти белыми. Девушка из этих снов как будто явилась ему живой. 

 Аластор открыл глаза и вопросительно посмотрел на Амелию, его рука лежала на её талии. 

 - Я помню тебя, - сказал он ей.

 Девушка не издав не звука, прикоснулась хрупкой такой холодной ладонью его лба, парня пронесло в тот самый миг когда они были вместе. Слышался голос странного текста.. Это пела его дочь. 

 ***

 - Тот, кто погас,Будет ярче светить чем кометы

 Пролетающие над планетой Из пустоты

 Без твоей красоты не родится

 Юности вольная птица...

 *** 

Лети над землёй 

Словно орёл, словно орёл

 Цвети над землёй

 Словно огонь, словно огонь...

 *** 

Тот, кто терялБудет снова любить

 За рассветом близится вечное лето

 Ночь до зариТы в душе береги свою птицу

 Не дай ей разбиться.. 

*** 

Лети над землёйСловно орёл, словно орёл

Цвети над землёй 

Словно огонь, словно огонь..

Тот самый миг, когда они одни в лесу, кругом белым бело, прекрасный вид заворожительного белого леса в тумане, он кружит ее, и говорит те самые заветные слова.

 «Лети на землей, словно Рай, самая красивая птица в моей жизни. Я люблю тебя Кейри»

Они бежали по снегу за руку, оставив позади острые готические пики, огромные деревянные двери и свисающие с потолка золотые люстры с подвесками из топазов и сапфиров. Аластор вспоминал, как девушка из снов убегала от него, её грудь была затянута в коралловый корсет, от которого шла юбка такого же оттенка. Он мечтал сам развязать золотые нити корсета. Девушка смеялась и бежала в лес. Он преследовал её с тёплым зимним пальто в руках. Они знали друг-друга ещё тогда.

 Аластора переполняли чувства. Он взял девушку за обе щеки и вглядывался в её глаза.

 - Откуда ты знаешь меня?Девушка немного удивилась, когда он так ее повернул к себе, но зная что пока рана раскрывать эту тайну и он сам должен это понять, отвела взгляд, тяжело вздохнула.

 - Я знала кого-то похожего на тебя, я любила его больше жизни, - она посмотрела на него таким глубоким, печальным, кричащим от боли, что не может сказать правду, взглядом. 

- Мы были как солнце и Луна на чёрном таинственном небе, так далеко друг от друга но так же близко. Как вода и огонь, сочетались птица свободного полёта. Дороже друг для друга, чем воздух.