Я переступаю порог маленького деревянного дома, который за эти полгода стал мне таким родным. Воздух пропитан знакомыми запахами – древесина, легкая горечь старого камина, что давно не разжигали, и что-то едва уловимое, почти забытое, но все еще живое в памяти. Но теперь здесь так пусто. На секунду ощущаю странное, обманчивое спокойствие, но оно тут же сменяется горькой, почти удушающей тоской. Все не так, как прежде. Дом больше не наполнен теплом и смехом — осталась лишь тень прошлого, холодная боль, поселившаяся в каждом углу.

Мир вокруг разом теряет краски. Кажется, что даже свет, пробивающийся сквозь занавески, стал тусклее. Воспоминания вспыхивают одно за другим, проносятся перед глазами, словно все случилось только вчера. Вот звук чьего-то смеха, вот теплый голос, вот чьи-то шаги... А потом – тишина.

— Вот. — Старик открывает дверь в небольшую комнату. — Обычно я использую её как склад, но если купим кровать и всё, что тебе нужно, ты сможешь здесь остаться. Правда.

Я оглядываю помещение – пустовато, но здесь есть место для уюта.

— Спасибо. Мне правда важно, что вы приняли меня. — Я оборачиваюсь к нему, всё ещё изучая комнату.

— Можем на «ты». — Он встречается со мной взглядом и тепло улыбается. — На сегодня я расстелю тебе диван. Конечно, уступил бы свою кровать, но... спина, знаешь. — Он делает жалобное лицо, но в глазах пляшут озорные искорки.

Я невольно улыбаюсь.

— Диван меня прекрасно устроит.

— Тогда решено. Завтра поедем за кроватью. А пока осматривайся, а я подготовлю всё к твоему сну.

Я киваю и прохожу дальше вглубь дома. Только стоило остаться одной, как ком в горле предательски сжимается, а в глазах начинают собираться слёзы.

Замираю у двери кабинета Эндрю, что находится рядом с его спальней. Несколько долгих секунд просто смотрю на неё, чувствуя, как в груди нарастает странная тяжесть. Тянусь к ручке, но так и не решаюсь войти.

Я осторожно стучу в дверь, задержав дыхание.

— Можно войти?

— Да, конечно. — Раздаётся хриплый голос Эндрю из-за двери.

Я открываю её и заглядываю внутрь. В комнате полумрак, теплый свет лампы падает на старый деревянный стол, за которым стоит Эндрю.

— Я готова к первой тренировке, — говорю я, но не могу скрыть лёгкую тревожность в голосе.

Эндрю кивает, жестом приглашая меня подойти.

— Проходи. Я кое-что подготовил для тебя. — Он чуть отступает в сторону, и только сейчас я замечаю, что его стол завален оружием. — Собрал всё, что у меня было. Выбери то, что подойдёт тебе.

Моё сердце начинает биться быстрее. Я подхожу ближе и с восхищением осматриваю каждый клинок. Здесь есть всё: кинжалы, мечи, даже лук. Я задумчиво провожу пальцами по рукояти меча, но понимаю — не моё. Катана? Тоже слишком громоздко, не всегда практично. И вдруг взгляд падает на два небольших клинка. Они совершенно идентичны и настолько искусно выполнены, что на секунду у меня перехватывает дыхание. Рукояти из тёмного металла инкрустированы лиловыми драгоценными камнями, которые словно пульсируют энергией. Я не могу оторвать глаз. Протягиваю руку, осторожно касаясь холодного металла.

— Где ты их взял? — шёпотом спрашиваю я, зачарованная оружием.

— Достались на одной из охот. Я люблю коллекционировать оружие, а когда выбирал, что может подойти тебе, сразу подумал о них.

Я ловлю его взгляд и не сдерживаю восхищённой улыбки.

— Они... невероятные. Можно их взять?

— Конечно. Они теперь твои. — Эндрю берёт клинки и бережно передаёт их мне.

Я ощущаю приятную тяжесть в руках, пробую привычно развернуть их в ладонях, и кажется, будто они всегда были частью меня. Эндрю смотрит на меня с лёгкой улыбкой, а потом дружески обнимает за плечи.

— Пойдём. Нас ждёт тренировка.

Смахивая слезу с щеки, я всё ещё стою в проёме двери, не решаясь войти внутрь. В груди нарастает тревожное волнение, а сердце тяжело бьётся где-то в горле. Позади слышится тихий шаг. Кто-то приближается и останавливается прямо за моей спиной. Я медленно оборачиваюсь — и встречаю взгляд Кастиэля.

Боже... Он выглядит ужасно. Разбитая щека, потрескавшиеся губы, синяки под глазами — всё это делает его уставшим, измождённым. Но сильнее всего меня задевают его глаза — глубокие, голубые, полные того, что невозможно выразить словами. Я смотрю в них, пытаясь понять, что он сейчас чувствует. Но слова больше не нужны. Слёзы льются бесконечно, и чем больше я стараюсь их сдержать, тем сильнее они хлещут, срывая с меня последние остатки самообладания. Кастиэль замечает это. Я начинаю дышать прерывисто, пытаясь успокоиться, но всё тщетно. Он делает шаг ко мне — и в тот же момент я падаю в его объятия.

Прижимаюсь к нему, словно это единственное, что сейчас удерживает меня на ногах. Плечи сотрясает тихий, но безудержный плач. Кастиэль аккуратно обнимает меня в ответ, его руки ложатся мне на спину, мягко поглаживая, словно он пытается собрать меня по кусочкам. Запах... Я пытаюсь его уловить, но... ничего. Пустота. Ни нотки привычного человеческого тепла, ни запаха кожи или ткани. Только лёгкая, едва уловимая свежесть. Чистота. Это странно и необычно, но в его объятиях почему-то спокойно. Шум в голове стихает. В груди становится чуть легче, пусть и ненадолго. Я тихо выдыхаю, осознавая, что только что произошло. Почти сразу на меня накатывает новая волна мыслей. Я дала слабину. Я не должна была... Я медленно отстраняюсь, избегая его взгляда. Разворачиваюсь и, не оглядываясь, ухожу в свою комнату, запирая за собой дверь.

Мне становится легче, слёзы больше не текут ручьём, но глаза всё ещё влажные, а голову словно стягивает тугим обручем боли. Я глубоко вдыхаю, надеясь избавиться от этого гнетущего чувства, и медленно иду по комнате.

Проходя мимо зеркала, останавливаюсь. Смотрю на своё отражение. В глазах — пустота, в уголках губ — затаившаяся усталость, лицо кажется чужим, словно я вижу себя впервые. В голове крутится только один вопрос:

Могла ли я что-то изменить? Если бы я поступила иначе... ничего этого не случилось бы? Я чувствую, как ком снова подкатывает к горлу, но слёзы больше не идут. Только горечь разливается по всему телу.Я такая жалкая...Я не смогла спасти близкого человека. Единственного, кто принял меня, несмотря на всё, кем я была и на что была способна. И теперь его больше нет. Как же мне будет его не хватать...

Одни и те же вопросы прокручиваются в голове, словно заезженная пластинка. Беспощадно. Бесконечно. Я опускаю взгляд, бегло осматривая себя, и вдруг замечаю, что на моей шее больше нет кулона. Раньше там висел полумесяц — символ прошлого, связующего звена между мной и семьёй, которую я когда-то бросила. Он напоминал мне об отце... Когда я сбежала, этот кулон стал единственной вещью, которая согревала меня воспоминаниями. Но в какой-то момент я решила его больше не носить — спрятала в коробку, где хранились вещи из прежней жизни. Подхожу к кровати, опускаюсь на пол и вытаскиваю из-под неё старую, покрытую слоем пыли коробку. Несколько секунд смотрю на неё, не решаясь открыть. А потом, сделав глубокий вдох, всё же поднимаю крышку. Первое, что я вижу, — старый фотоаппарат. Я аккуратно беру его в руки.

Когда-то он был моим неизменным спутником. Отец подарил мне его, зная, как сильно я любила фотографировать. Ведь никогда не знаешь, когда перед тобой окажется момент, который нужно сохранить навсегда. Пару минут я просто держу его в руках, разглядывая знакомые очертания. Экран, хоть и покрытый лёгкими царапинами, всё ещё работает. На нём всплывают кадры прошлого: Кэти, мама, Мэри, Рон... Однокурсники, с которыми когда-то смеялась, мечтала, жила. Фотографии семьи я когда-то распечатала и сложила сюда, в коробку. Я боялась, что если потеряю фотоаппарат, то вместе с ним исчезнут и эти воспоминания. Я осторожно откладываю его в сторону и беру в руки свой кулон. Полумесяц холодный на ощупь, но в тот момент, когда я прижимаю его к груди, кажется, что он всё ещё хранит воспоминания прошлого.

— Доброе утро, Карамелька.

Тихий, тёплый голос пробивается сквозь дремоту. Я моргаю, пытаясь разлепить веки, и медленно открываю глаза.

Отец сидит рядом на краю кровати, его зелёные глаза смотрят на меня с нежностью, а на лице играет лёгкая улыбка. Я чуть приподнимаюсь, садясь на кровати, и зеваю, приглаживая растрёпанные волос.

— Доброе, — сонно отвечаю, убирая за ухо выбившуюся прядь.

— Сегодня тебе пятнадцать. — Он протягивает мне небольшую коробку, а в голосе звучит мягкая торжественность. — Это важный день. Я знаю, ты давно хотела такой подарок, и решил, что он должен быть у тебя сегодня.

С любопытством открываю коробку, и в тот же миг сердце пропускает удар.

— Это тот самый фотоаппарат? — моё удивление вырывается восторженным вздохом.

Глаза расширяются, и, не сдержавшись, я с широкой улыбкой бросаюсь отцу на шею.

— Спасибо! Мне очень приятно!

— Я рад... но это ещё не всё. — Он протягивает мне раскрытую ладонь, на которой лежит кулон в форме полумесяца.

Я замираю, зачарованно глядя на украшение.

— Это семейная реликвия. Я хотел бы, чтобы он принадлежал тебе.

Я осторожно беру кулон в руки.

— Какой он красивый... — едва слышно шепчу, восхищённо разглядывая узоры.

— Повернись.

Я послушно отворачиваюсь, чувствуя, как отец бережно отводит мои волосы в сторону и застёгивает цепочку на шее.

— Он идеально тебе подходит, — с гордостью говорит он.

Я подбегаю к зеркалу и замираю, вглядываясь в своё отражение. Кулон словно завершает образ, дополняет его чем-то особенным, будто частица чего-то большего теперь всегда со мной.

— Он прекрасен. Спасибо большое!

Я быстро подбегаю к отцу, целую его в щёку и снова бросаю взгляд в зеркало. В этот момент я ещё не знаю, что когда-нибудь сниму этот кулон и не смогу решиться снова его надеть...

— Джейн.

Глухой стук в дверь и тихий голос Кастиэля заставляют меня вздрогнуть.

— Да что такое? — отвечаю грубее, чем хотелось бы.

Я устала. Разговоры сейчас — последнее, чего мне хочется. По ту сторону двери на мгновение повисает тишина, затем звучит его голос — спокойный, но пропитанный усталостью и напряжением:

— Дин поехал к Изабель. Рассказать ей о случившемся.

От этих слов что-то неприятно сжимается внутри.

— Звонил Сэм. Они с Бобби приедут завтра к вечеру.

Я молчу. Несколько секунд просто перевариваю информацию, глядя в потолок.

— Хорошо, — наконец выдыхаю, опуская веки. — Я лягу спать... Советую и тебе отдохнуть.

Кастиэль не отвечает, но по тихим шагам за дверью понимаю — он уходит.

***

19 августа 2011

Боль разливается по всему телу огненной волной, сковывает мышцы, заставляет дыхание сбиваться. Я с трудом поднимаюсь на ноги, ноги дрожат, но я не могу позволить себе упасть. Вижу, как парень приближается к Рону. Вижу девушку, склонившуюся рядом с Мэри. Нет. Я не допущу, чтобы они погибли.

Не в этот раз. Резкий, звериный крик разрывает воздух, пробирая до костей. Перед глазами сгущается мрак. В ушах звон. Слёзы катятся по щекам, но я не ощущаю их тепла. Тьма поглощает меня, но я цепляюсь за сознание. Не могу их потерять. Я не позволю этому случиться.

— Я не допущу того, что было. Я должна помочь им. — снова и снова шепчу эти слова, словно мантру.

Но реальность жестока. Силы покидают меня, и я падаю на колени, не осознавая, что натворила. Перед глазами расплывается уродливое, изломанное тело Рона. Он больше не дышит. Его сердце больше не бьётся. Его глаза... Боже, они просто исчезли, превратившись в кровавое месиво. А лёгкие, которые ещё секунду назад отчаянно хватали воздух, теперь безмолвны. И это всё сделала я. Знаю, что будет дальше. Закрываю глаза, пытаясь сбежать от этого ужаса, но, когда снова открываю их, понимаю, что мир изменился. Мэри нигде нет. Вокруг сгущается тьма. Небо застилают тяжёлые чёрные тучи, а воздух наполняется липким густым туманом. И вдруг... Из этой призрачной дымки медленно приближается тень. Рон. Я узнаю его джемпер, этот выцветший оттенок серого. Но он не должен... Он не может... Он идёт медленно, неуверенно, его движения вялые, словно каждое даётся с трудом. Я стою, не в силах сдвинуться. Это не может быть реальным.

И вдруг вижу ещё одну фигуру. Женщина. Я не сразу понимаю, кто это. Но когда её лицо приближается, дыхание застывает в горле. Лори Грин. Женщина, которая погибла... по моей вине. За ней движется ещё одна тень. Мужчина в возрасте. Я знаю его.

— Эндрю? — мой голос дрожит, почти срывается на шёпот.

Но это не он. По крайней мере, не тот Эндрю, которого я знала. Его кожа — мертвенно-бледная, губы посинели, под глазами залегли глубокие тени. На одежде — запёкшаяся кровь. Это не может быть он... Но последняя фигура выбивает воздух из лёгких.

Мой отец. Всё внутри обрывается. Тело охватывает дрожь, паника душит, холодными пальцами сжимая горло. Они идут ко мне, их шаги неспешны, но с каждым мгновением приближаются. И я понимаю — они манят меня к себе. Я хочу убежать. Но не могу. Ноги словно вросли в землю. А затем... предают меня. Я падаю на колени.

— Из-за тебя я умер. — голос Рона — хриплый, сломанный, полный ненависти.

— Ты настолько глупая... глупая. — Лори улыбается зверской улыбкой. — Глупая ведьма.

— Из-за тебя мы все мертвы! — кричит Эндрю, и его голос пронзает меня, словно клинок.

— Я в тебе разочарован, Джейн. — слова отца звучат громче остальных.

Они говорят это снова и снова. Каждое слово — как плеть по коже. Я зажимаю уши, моля их замолчать. Но они не прекращают. Мне страшно, мне больно, они правы...Если сейчас они меня убьют... Я это заслужила.

***

Я ощущаю, как кто-то мягко касается моих плеч, и в этот момент меня охватывает паника. Я кричу. Это был кошмар. Вся в холодном поту, я открываю глаза и вижу перед собой встревоженного Кастиэля. Его глаза расширены, он выглядит ещё более настороженно, чем обычно. Я тяжело дышу, пытаясь прийти в себя, но ощущаю странное, неожиданное беспокойство. Он волнуется?

— Что ты здесь делаешь? — вопрос вырывается первым.

— Ты кричала. Я подумал, что с тобой что-то случилось. — Кастиэль садится на край моей кровати, его голос мягкий, но тревожный.

— Мне приснился кошмар. — Опускаю взгляд, не в силах встретиться с его глазами. — Такой реальный...

— Ты переволновалась. — Его голос становится тише, он пытается успокоить меня. Я не знаю, что ответить, и молчу, надеясь, что он уйдёт. Но он не уходит.

— Я могу побыть с тобой, если тебе страшно, — говорит он, будто готов пожертвовать своим временем ради моего спокойствия. — Мне сон не нужен.

— Как ты сюда попал? Я же заперла двери. — Сразу понимаю, как. — А, точно.

Наступает неловкая тишина. Я не знаю, что делать. Попросить его уйти? Или оставить его рядом? Это всё так странно.

— Ты и правда не спишь? — разрываю молчание, пытаясь сменить тему.

— Да. — Он смотрит на меня с недоумением. — Ты не думала, что я, возможно, не нуждаюсь в сне?

— Тебе не скучно? — Мне сложно представить, чем ангел может заниматься, пока все остальные спят.

— Не знаю, я привык. — Он слегка наклоняет голову, как бы подмечая мою странность. — Тебе это правда интересно?

— Ну... — я тяну, подбирая слова. — С ангелами раньше не общалась, знаешь ли. — Легкая улыбка скользит по моим губам. — Можешь мне рассказать о Небесах?

— Что ты хочешь знать? — Кастиэль смотрит на меня серьёзно, как будто я задала действительно важный вопрос. Я не могу понять, что именно я ожидаю от него, но продолжаю.

— Как выглядит Рай? — Это банальный вопрос, но чертовски интересный. Если там хорошо, может быть, там есть и Эндрю.

— У каждого свой Рай. — Кастиэль отвечает с такой уверенности, что я моментально забываю о всём остальном. — Это как... хорошее воспоминание, которое ты проживаешь снова и снова.

— Каждый день одно и то же? — Скривив губы, смотрю на него с недоумением.

— Нет, человек в Раю видит только свои лучшие воспоминания. Они живут там.

— Ты меня запутал, — говорю я, чувствуя, как голова начинает кружиться.

После этого Кастиэль ещё минут сорок объяснял мне, как устроены Небеса, чтобы я хотя бы немного поняла, что происходит. Я, наконец, начала вникать, но всё равно много вопросов оставалось. Мы бы продолжили обсуждать Рай, если бы я не начала зевать, как будто мой организм сам требовал отдыха.

— Тебе лучше лечь спать, — его голос мягкий, но уверенный.

— Который сейчас час? — впервые за все это время интересуюсь.

— Почти три часа ночи. — Он глянул на свои часы. — Если тебе страшно, я подожду, пока ты уснешь.

— Я сама справлюсь. — Я улыбаюсь ему натянутой улыбкой, не совсем уверенная, что могу вернуть спокойствие.

— Хорошо, — говорит Кастиэль, вставая с кровати. — Спокойной ночи, Джейн.

Он направляется к двери, но прежде чем уйти, бросает на меня встревоженный взгляд. Я отвечаю ему слабой, но тёплой улыбкой, надеясь, что он уйдёт. Дверь закрывается, оставляя меня в тишине ночи.

Я вжимаюсь в свое тёплое одеяло, пытаясь как-то забыться, и через несколько минут снова засыпаю. На этот раз мне не снится ничего, или я просто не помню. Просыпаюсь, когда за окном ярко светит солнце. Это так странно — последние дни не было даже намёка на солнце, только тучи. Я смотрю в окно, и как-то становится легче. На миг забываю обо всем на свете, просто наблюдая за природой. Но это состояние быстро исчезает, и мысли вновь возвращаются ко мне, как и всегда. Я начинаю думать о Иззи, о том, как ей сейчас. Наверное, ей не лучше, чем мне, а может, даже хуже. Дин молодец, что поехал к ней, я бы вряд ли смогла. Сползаю с кровати, глядя на часы: «9:19». Привычное для меня утро, кажется, хоть что-то не изменилось.

Я осознаю, что до сих пор в одежде с вчерашнего дня. Снимаю её и бросаю на стул, где уже собирается небольшая гора одежды. Открываю шкаф, осматриваю несколько вещей, решаю взять первое, что попалось — коричневую майку и спортивные штаны. В общем, очень стильный комплект на сегодня. Одеваюсь, не глядя в зеркало, и выхожу из комнаты. На диване я замечаю Кастиэля. Он сидит в одном костюме без плаща, переключая каналы на телевизоре. Похоже, ему не было чего делать. Я прохожу на кухню, и Кас замечает меня. Он сразу встает и направляется ко мне. Я не знаю, что сказать, просто делаю то, что собиралась: беру чашку и завариваю себе крепкий кофе. Кастиэль стоит неподалеку, поглядывая в мою сторону.

— Дин, он ещё не вернулся? — спрашиваю, садясь за стол.

— Нет, но он позвонил, сказал, что побудет с Изабель, — отвечает Кастиэль, не отводя взгляд от меня.

— Понятно. — Я делаю глоток кофе, и тут замечаю ранение на его правом боку. — Чёрт, я даже не предложила помощь... — вырывается у меня. — Может, помочь с обработкой раны?

— Нет, не надо, она сама скоро заживет, — спокойным голосом отвечает он. — Мне нужно немного времени, чтобы восстановиться.

— Всё равно, давай... я хоть одежду другую дам? — Мне становится неловко, что я только сейчас замечаю, и не предложила помощь раньше.

— Если тебе так будет легче, — отвечает Кастиэль с лёгким кивком.

— Конечно! Еще ты тут диван кровью заляпаешь! — говорю с лёгким раздражением, но всё же заботой.

— Да вроде бы всё чисто, — отвечает Кастиэль, глядя в сторону дивана.

— Всё равно! — Я делаю ещё один глоток кофе и направляюсь в спальню Эндрю.

Как бы я не старалась скрыть тревогу, сейчас я точно знаю, что должна это сделать. Нет выбора. Наверное, я просто ищу оправдания своему страху. Я копаюсь в комоде старика, нахожу простую футболку оранжевого цвета с потертым принтом медведя. Подходит. Беру её и возвращаюсь.

— Вот, можешь сменить рубашку на неё, — протягиваю футболку Кастиэлю. — Может, забинтую рану?

— Я уже всё сделал, спасибо, — Кастиэль кивает, и с лёгким движением уходит в ванную комнату.

Желания что-то делать не было, и,