– Ты Шепс, Т/и. – Он тычет пальцем мне в грудь, и я пристально смотрю на него. – Ты. Не Алексей, не парни, а ты. Твоя мать мертва. Ты – все, что осталось. Ты сильная, заставь их увидеть это. Они думают, что могут контролировать тебя, решать за тебя, – покажи им, что они не могут. – Он смотрит мне прямо в лицо. – Ты хочешь этот мир? Ты берешь его.

Дрожь пробегает у меня по телу, и я вторгаюсь в его личное пространство, как он вторгся в мое.
– Ты прикроешь мою спину?
– Я прикрою тебя всю. Моя жизнь принадлежит Шепс, – заверяет он. – Ты говоришь прыгай – я, блядь, взлетаю.

Ни намека на неуверенность.
Он со мной.
– Дай мне свой телефон.
Он отдает его без раздумий, подходя ближе, чтобы видеть экран.
Я набираю сообщение на номер, который дал мне Алексей.

Я: Это Т/и Керро
Я раздраженно смотрю на экран, удаляя «Керро». Пальцы двигаются медленно, когда я повторно набираю сообщение, на этот раз я нажимаю «Отправить».
Я: Это Т/и Шепс. Мне нужен Джио.
Я: Сейчас.
Он перезванивает через несколько секунд, но на другом конце провода не Джио, а сам Трик. Я вешаю трубку.

Миша медленно кивает.
– Он попросит его позвонить.
Мне надоело получать меньше, чем я прошу. Трик мне ничего не должен, но он умный человек. Держу пари, что, если бы он попросил кого-то о чем-то и получил меньше, он сделал бы то же самое.

Мы стоим там несколько минут в ожидании, и наконец телефон звонит снова.
Я нажимаю «Принять звонок», но не говорю ни слова, когда подношу телефон к уху.
– Что случилось?
Джио.

Мои плечи расслабляются:

– Мне нужна твоя помощь. Сейчас, сегодня.
– Ты должна сказать больше, Т/и. Я могу прийти сейчас, конечно, но если я тебе нужен весь, ты должна все выложить. Рядом со мной стоит человек, девочка. Пояснения обязательны.
Я облизываю губы, киваю, слежу за Басом, когда он осматривается, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает.
– Он с тобой?
– Да.

– Можешь включить меня на громкую связь.
На другом конце провода раздается шорох, а затем его голос возвращается на линию.
– Говори, Т/и.

– Он недооценил меня. Как и все, – шепчу я, чувствуя боль за ребрами. – Я собираюсь показать им... моя семья принадлежит мне. И я причиняю боль, и я исцеляю ее. Не они.
– Кто-то ранен, – голос Трика доносится до моего уха.

Я знала, что он умен.
– И кто-то мертв.
– Кто умер? – говорит Джио. – Т/и, кто ранен?

– Сын, – раздается резкий шепот на другом конце провода.
– Этот город принадлежит мне, и я могу его взять. Помоги мне. – Это честно, и, по существу, это все, что у меня есть.
Минуту стоит тишина, потом Джио заговаривает снова.

– Что случилось?
Я поворачиваюсь, глядя на высокое стеклянное здание, зная, что Влад, должно быть, смотрит на меня.

Пожалуйста, не чувствуй себя одиноким.
Я опускаю взгляд на свои туфли, втирая носок в гравий.

– Я сделаю это без тебя, если придется, но я стою здесь и прошу тебя увидеть этих людей такими, какие они есть. Помоги мне, помоги моему городу, пока не стало слишком поздно.
– Дай нам час. Пятнадцать минут, чтобы заправить самолет, тридцать, чтобы приземлиться, пятнадцать, чтобы добраться до тебя.

– Я скажу, куда ехать.
– Я знаю, куда ехать, Т/и, – глубокий голос Трика одновременно успокаивает и пугает.

– Тогда ты понимаешь.

– Я ждал этого. Смысл нашего существования состоит в том, чтобы защищать тех, кто не может защитить себя, обеспечивать безопасность наших людей и доверие в ненадежном мире. Они подвели тебя и твоих людей. Мы напомним им, что так делать нельзя.

Я киваю, хотя он меня не видит, и поворачиваюсь к Мише.
– Твой телефон можно отследить?
Он вырывает его у меня из рук и бросает под ближайшую машину.

Намек на ухмылку появляется на моих губах, потом исчезает.

– У меня есть ключ от особняка Шепс. Мы можем поехать туда, пока ждем.
Я качаю головой.

– Нет. Мы едем в школу. Мне нужно поговорить с Перкинсом.

Не говоря больше ни слова, мы идем к его машине.

Донли совершил ошибку, потребовав меня.
Алексей совершил ошибку, не взяв меня себе.
Я покажу им всем, что я им не по зубам.
Миша дает задний ход, но замирает на секунду, прежде чем нажать на газ. Он смотрит на Викторию на заднем сиденье и приподнимается на своем.

Я замираю, когда он вытаскивает мой нож из кармана и открывает его, на нем ни капли крови.
Кивнув, я протягиваю руку и сжимаю его в кулаке.

Я встречаюсь с ним взглядом.
– Готов, Бишоп?
– Готов, Керро .
– Давай заставим их пожалеть об этом.
Я откидываюсь на спинку кресла, меня охватывает спокойствие.
Им нужна послушная жена.
Они получают дерзкую королеву.

Т/и

Уроки как раз заканчиваются, когда мы подъезжаем.

Ученики выходят из здания, замедляют шаги, когда замечают меня, Миша и Викторию за моей спиной.

Широко раскрытые глаза впиваются в синяки на моем лице, но я просто слегка киваю людям, мимо которых прохожу.

Я не хочу с ними ссориться. Раньше я злилась, когда они делали замечания или смотрели и строили догадки, но это вполне естественно. Их оставили в неведении, что неправильно, когда предполагается, что они будут жить по порядку, установленному от моего имени.

Это мои люди, и они должны чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы разговаривать со мной, когда захотят.

Мак, должно быть, услышал, что мы здесь, потому что он внезапно появляется из-за угла. Он поднимает руку, и мы замедляемся, позволяя ему догнать нас.

– Все в порядке? – спрашивает он. – Я не знал, что ты приедешь.
– Я никому не говорила.
Мак кивает, оглядывается назад, затем снова смотрит на меня. – Перкинс?
– Где он? – спрашиваю я.

– В спортзале, подписывает контракт на новое оборудование, оно уже поступило, но там тренируется бейсбольная команда.